Оригинал: https://www.ucheba.ru/article/4688#
Наталья Романова: «Большинство трудностей в русском языке надумано»
Наталья Романова, создатель методики обучения русскому языку «Без правил», руководитель «Школы грамотности Романовых» и автор книги «Идеальная грамотность», провела анализ ошибок, которые сделали участники «Тотального диктанта». Выяснилось, что часто люди сначала писали правильно, а потом исправляли на неверный вариант. То есть питательная среда для ошибок — это раздумья при письме и излишний перфекционизм. О том, как быть грамотным, не прилагая к этому никаких усилий, «специалист по ошибкам» рассказала в интервью «Учёбе.ру».
Вы проверяли «Тотальный диктант» в этом году и после этого написали: «Главная питательная среда для ошибок не только у малограмотных подростков, но и у взрослых — это раздумья при письме и излишний перфекционизм. Намного хуже результаты были у тех, кто стремился по нескольку раз проверить свою работу, искал трудность буквально в каждом слове, перепроверял каждую запятую». Не могли ли вы рассказать об этом подробнее?
Грамотный человек — это не тот, кто обдумывает и проверяет каждое слово, а тот, кому и в голову не придет это делать. Раздумья и размышления при письме — признаки неуверенности и нерешительности, и это помеха любому делу. Думать о том, как писать, то же самое, как если бы мы думали об очередности произношения звуков, когда говорим. Прежде всего, не следует драматизировать и переоценивать значение письма: это не более чем функция общения и коммуникаций и, как любая функция, оно носит прикладной характер. Самоцелью оно является исключительно на диктантах и контрольных, когда грамотность несет чисто демонстрационный характер, и это своего рода сверхзадача.
А теперь скажите, часто ли такие ситуации происходят в жизни? Во всех остальных случаях письмо, как и речь, никого не должно слишком сильно озадачивать, если оно в норме, потому что норма — это то, чего мы не замечаем. Если человек озабочен состоянием своего письма и всякий раз испытывает тревогу и беспокойство, которым всегда предшествует как раз именно нерешительность и страх ошибиться, то такую ситуацию нельзя считать нормальной.
Если говорить о поведении при письме во время диктантов и контрольных, то тут тем более нельзя оставлять места для раздумий и колебаний, поскольку все это работает на ошибки. Практика перепроверок по типу «написал, потом исправил» практически всегда прибавляет счет в пользу ошибок. Перед обучением у нас все учащиеся сначала пишут небольшой текст, где надо вставить буквы. Он начинается со слова «истин(н)ый». И если у кого-то там есть помарка — исправление — то это всегда одно зачеркнутое «н». Значит, написал, а потом взялся проверять и раздумывать — и исправил правильное на неправильное. И так происходит с этим словом не иногда, а всегда.
При проверке «тотальных диктантов» меня интересовали прежде всего работы с помарками и исправлениями. Мне удалось отследить 38 исправлений в слове «мороженого» во фразе «круги мороженого молока». Во всех 38 случаях правильное было исправлено на неправильное: вставлена вторая буква «н».
Если вернуться к «Тотальному диктанту» этого года, то больше всего ошибок было в словах «коньяк» и «стерлядь», как пишут СМИ. Почему такие простые слова вызвали сложность?
Эти ошибки непоказательны: они не системные, а чисто казусные. Эти слова и их написание не являются показателем грамотности или безграмотности в силу крайне редких ситуаций, когда их надо писать. Оба этих слова являются позицией «легко»: их нетрудно произносить («коньяк» — особенно), а слово «стерлядь» само легко образует уменьшительно-ласкательную форму «стерлядочка», где все четко и ясно слышно. Объяснить тут такое количество ошибок можно только одним: людям не то что никогда не приходилось их писать, но даже и произносить вслух.
Точно такое же состояние ступора вызывает у многих наших учащихся выражение «сырокопченая колбаса». Чтобы правильно его написать, надо, как минимум, понимать его смысл, суметь пояснить его самому себе (сделать проверку «скажи иначе»). И вот они думают, что это не сырого копчения колбаса, а «колбаса с сыром». Это говорит не о грамотности, а о низком уровне жизни населения, раз столько людей столкнулись с ними в первый и, возможно, в последний раз. Возможно, они ни разу в жизни не видели и бутылки с коньяком: «водку» же никто не пишет через «т», кроме художника Виктора Пузо, который это делает специально, шутки ради. А если же коньяк люди видели, и не раз, это еще одно доказательство того, что зрительная память не играет решающей роли при письме, как многие думают. Это заблуждение, один из мифов. Якобы надо больше книг читать, тогда и будешь грамотно писать благодаря зрительной памяти.
При письме решает не «зрительная память», а опора на речь — то есть четкая артикуляция и фонематический слух, когда ты правильно говоришь и хорошо различаешь все произносимые другими и, прежде всего, собой звуки. Второе, что решает, — это внимание, возможность контролировать то, что пишешь, не теряя по дороге смысла слов и поминутно не забывая их.
Вы — специалист по ошибкам, что, по вашим наблюдениям, в русском языке сегодня вызывает больше всего сложностей и почему?
В массовом порядке — и теперь, и раньше, то есть всегда — впереди три типа ошибок.
Первый — границы слов: слитно писать или с пробелом. Проверьте себя:
подошли (по)одиночке,
(не)(по)далеку от дома,
пришел (на)утро,
сидел (в)(пол)оборота,
слушал (в)(пол)уха,
семья (не)богатая,
фильм совсем (не)интересный,
очень (не)выгодное предложение,
речка (не)глубокая, но бурная,
голодный, (от)того и злой,
устал, (по)этому никуда не пошел,
(пол)зарплаты, (пол)дня,
(гипер)маркет,
(транс)атлантический,
(экстра)ординарный.
Все эти слова подчиняются закону письма, неизвестному традиционной грамматике: где трудно — там слитно. Неумение их писать — это результат огромного количества тем, правил и их крайней невнятности. Но даже не это главное. Дело в подходе. Надо договориться раз и навсегда: никакой позиции «раздельно» не существует. Вместо «раздельно» есть позиция «легко». Все слова с пробелами («раздельные») рука пишет сама. При письме их никто не замечает. Ошибиться там нельзя. Проверьте себя:
налил в кастрюлю,
пришел с другом,
залез на елку,
добежал до магазина,
дал по голове,
не поеду на дачу,
не открыл дверь,
иду от того парня,
учусь по этому учебнику,
встал за то дерево.
Позицию «ошибиться нельзя» надо снять с контроля, что логично. Под контролем только одна позиция — это слитно и только слитно, потому что позиции «раздельно» нет. Где трудно — там слитно.
Второй тип — ошибки в непроверяемых гласных, когда вместо «а» пишут «о», а вместо «и» — «е» (а не наоборот!): «правЕльный, упрОжнение, утрОмбовать, привЕлегия, диковЕнный, плОкат, пЕджак, вЕтрина, чемпЕон, цЕтата, ордЕнарный, бОгряный, возрОжать, остОновка. Эти ошибки называются «кваги» — от слова квазиграмматизмы. «Квази» — это ложный, мнимый. Квазиграмматизм — ложный грамматизм, когда пишут все наоборот вместо того, чтобы писать так, как слово произносится и слышится, то есть как позицию «легко». По своему качеству это самые неблагополучные и упорные ошибки. У учащихся допубертатного периода они практически не поддаются коррекции: это показатель незрелости речевых систем коры головного мозга, дисграфии. Ни в коем случае нельзя относиться к ним как к «словарным» и пытаться «запоминать», заучивать. Этого ни при каких условиях делать нельзя. У учащихся это не усваивается и не работает. Самое главное, что подавляющее большинство подобных слов — это позиция «легко»: они один в один опираются на речь — их только не следует искажать и писать шиворот-навыворот. Но именно эта позиция и есть самая проблемная.
А у людей без особых проблем, то есть грамотных, большие трудности вызывает частичка «пол» и производные предлоги:
учился (в)течени(и/е) каникул,
опоздал (в)следстви(и/е) пробки,
(в)заключени(и/е) сделаю важный вывод,
(в)завершени(и/е) своей работы приведу одну цитату и тп.
Эти проблемы обусловлены ошибкой в схеме школьного обучения.
В первом случае (с частичкой «пол») предлагается заучивать, где, когда и перед чем надо то так писать, то эдак. На первый взгляд это кажется очень простым, но это не усваивается! То есть у людей в голове — три варианта возможного написания, полная каша. И пишут то с пробелом, то с дефисом, то без них — как попало. Несколько лет назад, когда на «Тотальном диктанте» писали текст по Захару Прилепину, самая частотная (распространенная) ошибка была в слове «полглобуса». Хотя тут надо просто применить главный закон письма: где трудно — там слитно: полчаса, полдневника, полночи, ползарплаты, полкниги, ползимы. И писать всегда слитно. Вариант «раздельно» вообще не рассматривается, потому что мы договорились, что такой позиции не существует, а дефис, если надо, появится сам, иначе никакого слова не получится:
«пол-Москвы», а не «полМосквы»,
«пол-очка», а не «полочка»,
«пол-овцы», а не «половцы»,
«пол-лета», а не «поллета»,
«пол-лужи», а не «поллужи».
Главное, ничего не пытаться «запомнить» и «заучить», пытаясь потом мучительно вспоминать, а писать без волнения и следуя только здравому смыслу, опираться не на правила, а на речь и простые быстрые алгоритмы поведения при письме, такие как «где трудно — там слитно» и проверку «скажи иначе».
Русский язык считается трудным, в том числе и для русскоговорящих людей, из-за огромного количества правил и исключений из них. Является ли это «врожденной» особенностью нашего языка или есть тут некоторая вина тех, кто «следит» за языком, устанавливает нормы, отслеживает изменения?
В самом письме большинство трудностей надумано, они существуют только в учебниках. На самом деле они минимальны, и на эти минимальные трудности есть простейшие алгоритмы, которые работают еще до того, как слово написано. Все остальные случаи, которым отдано столько времени, сил и нервов разных поколений учащихся, — это все позиции «легко» и «рука пишет сама». Подавляющее большинство! И происходит это оттого, что грамматика, которую все изучают, и практическое письмо, то есть, собственно, грамотность, — это далекие и чуждые друг другу вещи. Грамматическая теория, тот самый предмет, который называется «русский язык», и практическое письмо не имеют связи между собой. Это разные вещи, как теоретическая физика и навыки установки розетки у себя дома, ловкая починка водопроводного крана и проблемы водоснабжения в засушливых районах.
Изучение правил нацелено вовсе не на практическую грамотность. Это правила ради самого предмета изучения, самоцель, далекая от применения в момент письма. Морфологический принцип обучения не имеет никакого отношения к развитию природной грамотности человека, совсем наоборот. Грамматика относится к грамотности как к падчерице: непрерывно одергивает, ставит на место, допрашивает, задавая ненужные унизительные вопросы, и не дает ей нормально развиваться. В основе малограмотности многих и очень многих учащихся лежит глубокая внутренняя забитость, робость, нерешительность, страх ошибиться и быть изобличенным.
Подавляющее большинство подростков хорошо знают эту самую нормативную грамматику, годами занимаются ею с репетиторами, но все равно пишут с огромным количеством ошибок, которых не становится меньше. Это потому, что они вместо того, чтобы спокойно и легко писать, все время либо пытаются вспомнить и применить какие-то правила, либо, напротив, опасаются это делать — и то, и другое приводит к потере времени, колебаниям, а значит, к ошибкам. Этот неуспех закрепляется из года в год и поддерживается и родителями, и некоторыми учителями, которые не имеют понятия о том, в каком порядке бороться с этими ошибками. А это чрезвычайно важно: сначала — три вида, стратегических по значению и важности, и только потом — все остальное.
Приведите пример того, как не следует бороться с неграмотностью. В чем бывают неправы родители и учителя?
Вместо осмысленных и последовательных действий против ошибок они создают крайне неблагоприятную для учащегося среду, тыкая пальцем в каждую ошибку без разбору и не понимая при этом, что надо делать. Практика так называемой «работы над ошибками» порочна, она основана на тупой муштре: по десять раз переписывать слово, делать «грамматический разбор» и фиксироваться на конкретном слове. Во время бесед с родителями я постоянно наблюдаю одно и то же в корне неверное и грубое заблуждение. Все они как один, жалуясь на слабую грамотность учащегося, твердят одно: «Он пишет, как слышит». О, если бы это было так, он был бы грамотным человеком, он писал бы без единой ошибки! В том-то и дело, что писать, как слышит, он не умеет и пишет все ровно наоборот. Разве он слышит в слове «кирпич» «е»? А в слове «упражнение» — «о», когда изо дня в день пишет «упрОжнение»?
Научить писать правильно на слух — самая трудная задача, и это первое, что надо делать, когда учишь писать. Пишет грамотно тот, кто правильно говорит и без труда понимает смысл слов и фраз. А вы попробуйте спросить у малограмотного учащегося, какое предложение при списывании текста он пишет в момент вашего вопроса к нему, — скорее всего, он не сможет вам его повторить. Некоторые не могут повторить даже последнее слово, которое пишут в данный момент. Упорные ошибки при письме делают не те, кто не учит правил, а те, у кого проблемы с различением звуков и пониманием смысла речи.
Увы, некоторые родители этого в упор не видят, не хотят это принимать. Трудно принять, что общение с ребенком у них зачастую происходит минуя вербальный уровень, потому что это способ компенсации. Он приспосабливается к условиям коммуникации как может: начинает работать совокупность знаков, по которым он считывает информацию: мимика, жесты, эмоции, интонация, — в то время как суть самих слов далеко не всегда доходит до него. Со стороны на бытовом уровне это выглядит как рассеянность, невнимательность, невозможность сосредоточиться, а также неусидчивость, непоседливость. Все эти качества очень часто сопровождают неуспешную учебу, неуспеваемость по русскому, то есть патологическую безграмотность, дисграфию.
Как вы оцениваете методику преподавания русского языка в школе? Что бы вы изменили?
Грамотность зависит не от методик преподавания, а является результатом зрелости речевых систем и устойчивого нейропсихологического статуса человека. Задачи школьных методик другие, не те, о которых все думают, и они далеки от практического письма. Моя бабушка училась всего шесть лет, в школе для городской бедноты, еще до революции, и всю жизнь писала без единой ошибки, не имея никакого понятия о грамматике. Мой отец — этнический кореец — с двухлетнего возраста воспитывался в детдоме среди довоенных беспризорников и сирот и писал идеально грамотно и красиво, будто прошел школу художественного письма. Я училась при Брежневе, по внятным и простым учебникам Бархударова и Крючкова, но в нашем классе было столько же дисграфиков, сколько и сейчас в любом среднестатистическом классе: не больше и не меньше.
Интернет и переписка в соцсетях не оказывают на грамотность населения никакого влияния: это глупые мифы и стереотипы. Число малограмотных не увеличилось: среди населения их всегда было примерно одинаково. Только сейчас каждый может это продемонстрировать всем окружающим: соцсети и форумы для того и существуют, «чтобы дурь каждого была видна». А раньше где все могли это увидеть? Нигде. Вот и ответ.
Как оцениваете систему ЕГЭ — повлияла ли она на грамотность школьников в ту или иную сторону?
ЕГЭ вместо сочинения — вынужденная мера, и я ничего не имею против тестовых экзаменов. Наоборот, я считаю, что для самих учащихся — это благо, потому что сдать такой экзамен намного проще, чем прочесть гору литературы, которая сейчас молодежи не может быть интересна по той причине, что она устарела: устарели не только реалии, а необратимо изменился язык, речь и мышление. Интерес к ней поддерживается искусственно. Написать что-либо на основе литературы, написанной 200 лет назад, для современного учащегося — непосильная задача, и научить этому невозможно.
Все стоны о том, что замена сочинения на ЕГЭ сильно бьет по качеству обучения, надуманы. Эта не та озабоченность, не о том. Думать надо в прикладном плане: о том, как сделать обучение наименее травматичным. О том, как дать учащемуся возможность развиваться самому и выбирать. Как прекратить за дисграфию, которая является особенностью развития человека в определенный период его жизни и не зависит от волеизъявления, выгонять из школы и оставлять на второй год. Учителям давно пора понять, что причины этого лежат за пределами любых школьных практик и в подавляющем большинстве случаев эта дисфункция компенсируется, если этому не мешать изо всех сил то репетиторством, то писанием диктантов и переписыванием текстов. Любая излишняя озабоченность здесь работает только во вред.
Расскажите о своем отношении к распространенному мнению о влиянии чтения на письмо.
Читать полезно не ради грамотности, а по другим причинам. И насильно мил не будешь. В доме, где не читает никто, сын и дочь тоже читать не будут. Там, где принято читать, польза чтения не обсуждается. Там человек с рождения попадает в среду, где чтение естественно, как умывание по утрам, только это не автоматическая повинность, а удовольствие. Все: никаких других способов нет и никогда не было.
И еще: чтение не влияет на грамотность. Это распространенный миф. Никакая зрительная память здесь ни при чем. Это чисто бытовой уровень суждения. Мол, вот я (все любят сослаться на свой опыт) когда не читал, то писал плохо, а вот когда стал читать книги — стал писать хорошо. Поясню, в чем дело. Чтение и письмо — это две стороны одной медали. Здесь связь не последовательная — «стал читать — стал грамотнее», а параллельная: не хотел читать, потому что не мог, не понимал прочитанного, было трудно, уставал. Так же точно и писал. Это незрелость определенных структур (клеток) коры головного мозга. Прошло некоторое время — клетки дозрели — стал внимательнее и устойчивее; читать, а главное, понимать стало легче. Одновременно то же самое произошло и с письмом: стал внимательнее, число ошибок уменьшилось. Не вследствие чтения, а просто окреп, вырос: стало легче и читать, и писать. Так что заставлять читать через «не могу», насильно — пустая трата сил.
Есть ли на самом деле «врожденная грамотность» или этого состояния можно добиться любому человеку в любом возрасте?
Выражение «врожденная грамотность» само по себе абсурдно. Если у кого-то нет проблем с письмом и он не делает миллион ошибок — это не особая одаренность, а норма для носителя языка, живущего в нормальной языковой среде. Внятная и четкая артикуляция, способность понимать смысл высказывания и устойчивое внимание — вот из этого формируется естественная грамотность на всю жизнь, и повлиять на нее не могут никакие надуманные внешние причины: ни образовательные методики, ни гаджеты, ни «обеднение» словарного запаса — это тоже один из мифов.
Язык меняется, слова устаревают целыми пластами, но на их место приходят другие, нравится это кому-то или не нравится. Язык и речь не нуждаются ни в чьей защите и так же игнорируют нападения. Остановить их движение невозможно. Книг тоже не стали читать меньше. Количество читающих всегда было намного меньше нечитающих и никогда не бравших в руки книгу. Их процент по отношению ко всему населению в целом всегда был ничтожно мал. Так что все в порядке. Это смотря с кем вы имеете дело. Вокруг нашей семьи читают все, а вокруг восьмиклассника, которого привели на обучение, не читает никто, и он не может вспомнить ни одного названия книги, потому что никогда в руках их не держал. Ну и кто тут виноват? Интернет? Мы тоже им пользуемся. Но читаем. Это дело внутренней потребности, традиций, культуры и окружения — так же, как грамотность — это по большому счету вопрос культуры речи.
Вопросы задавала Наталья Афанасьева